О РОЛИ СЕВАСТОПОЛЯ В ЗАРОЖДЕНИИ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ АВИАЦИИ

О становлении отечественной авиации, ее самых первых шагах написаны десятки книг и сотни статей, поэтому обнаружить что-то новое в авиационной летописи России весьма трудно. Однако, может быть, не всем известно, что у колыбели нашего Военно-Воздушного Флота стоял его «старший брат» — Военно-Морской Флот Российской империи, и именно «морской» город Севастополь тесно связан с развитием российской авиации.
Успехи в развитии авиационного дела в 1903-1909 гг., и особенно перелет француза Луи Блерио на моноплане через пролив Ла-Манш, обратили внимание великого князя Александра Михайловича, возглавлявшего высочайше утвержденный Особый комитет по усилению военного флота на добровольные пожертвования. Перспектива использования авиации в военном деле и важность этого для России привели великого князя к убеждению, «что положить прочное начало создания в России военного воздушного Флота задача несравненно более важная, чем усиление морского Флота одним минным крейсером» [1].
6 февраля 1910 г. Николай II разрешил обратить оставшиеся неизрасходованными на морской флот 900 тыс. руб. на создание воздушного флота. В марте того же года во Францию в школы Блерио, Антуанетт и Фарман были командированы шесть офицеров и шесть нижних чинов. Офицерам предстояло учиться на пилотов, а нижним чинам — готовиться к обслуживанию аэропланов в качестве мотористов. Среди офицеров двое — лейтенант Пиотровский и поручик Комаров — представляли военно-морское ведомство. Одновременно с командированием российских военных тем же фирмам поступил заказ на постройку одиннадцати летательных аппаратов.
Все понимали, что шесть пилотов погоды сделать не смогут, и в мае 1910 г. в Гатчине под Санкт-Петербургом была открыта Офицерская воздухоплавательная школа. Однако задержка с поставкой аэропланов из-за границы (семь из них вместо июня поступили лишь к осени. — В.Г.) и невозможность из-за климатических условий проводить занятия в Гатчине зимой, заставили Отдел воздушного флота (ОВФ) искать место на юге России.
Выбор пал на Севастополь. В Гатчине же было решено проводить летние занятия с обучавшимися на высшем курсе. Впоследствии, однако, от этого решения отказались, так как оба класса, и общий, и специальный, опять же в связи с климатическими условиями были оставлены в Севастополе, а в Гатчине проводились только практические полеты офицеров-летчиков, командированных из Севастополя для участия в маневрах Санкт-Петербургского военного округа.
Необходимо заметить, что время от времени на страницах печатных изданий поднимается вопрос о том, где же зарождалась российская морская авиация. Совсем недавно к этой теме вновь обратился известный историк авиации, кандидат технических наук Аркадий Иванович Беляков. В своей статье «Санкт-Петербург — родина отечественной морской авиации», опубликованной в журнале «Морской сборник» и в газете «Флот» [2] , он утверждает: дата рождения отечественной морской авиации — 6 августа 1912 г., место рождения — Санкт-Петербург. Именно в тот день был отслужен торжественный молебен по поводу спуска на воду гидроаэроплана, что послужило началом деятельности Опытной авиационной станции морской авиации. Думается, такая точка зрения заслуживает должного внимания, но при этом необходимо учитывать ту критериальную основу, на которой базируются утверждения и выводы каждого конкретного исследователя. Никоим образом не подвергая критике мнение А.И. Белякова, позволю заметить, что свыше девяноста лет назад — 16 сентября 1910 г. — первый дипломированный военный летчик России морской офицер Станислав Фаддеевич Дорожинский совершил первый в истории Российского флота полет на моноплане «Антуанетт». Тот исторический полет над Куликовым полем близ Севастополя вполне обоснованно может рассматриваться как дата рождения морской авиации. Во всяком случае, тот день в истории Военно-Морского Флота Отечества имеет больше оснований называться Днем морской авиации, нежели 17 июля — дата, установленная приказом Главнокомандующего ВМФ ? 253 от 15 июля 1996 г. в честь воздушного боя над Балтийским морем, успешно проведенного флотскими авиаторами периода Первой мировой войны.
11 ноября 1910 г. в Севастопольской авиационной школе Отдела воздушного флота началась подготовка летных кадров России. Школа готовила авиаторов как для армии, так и для флота. Председателем совета школы был назначен начальник службы связи Черноморского флота, председатель комитета Севастопольского аэроклуба капитан 2-го ранга Вячеслав Никанорович Кедрин. На преподавательскую работу были привлечены такие авторитетные специалисты в области авиации, как М.Н. Ефимов — один из первых авиаторов страны, лейтенант Г.В. Пиотровский — летчик, совершивший первый в России полет над водной поверхностью, поручик Е.В. Руднев — представитель первого выпуска военных летчиков, подготовленных в Гатчине.
Имущество нового учебного заведения состояло из трех заграничных парусиновых и одного деревянного ангаров, двух сигнальных мачт для определения силы ветра и сигнализации пилотажа, а также здания школы. Материальную часть составляли восемь аэропланов: два биплана системы «Фарман», биплан системы «Соммер», три моноплана системы «Блерио», два моноплана системы «Антуанетт». 14 ноября 1910 г. состоялся первый учебный день.
Через пять дней после начала занятий вышел в свет первый номер Севастопольского авиационного иллюстрированного журнала, главной целью и программой которого были правдивое и точное описание авиационного дела, центром которого в России, по мнению издателей, стал город Севастополь.
Вот как описывалось открытие школы ОВФ на страницах журнала. «Этот день надо считать днем открытия учения школы авиации и первым авиационным днем в Севастополе, с 9 часов утра начались подъемы и продолжались, с небольшим перерывом для обеда, до самого наступления темноты. Полеты в этот день были следующие — до обеда: инструктор Ефимов на «Фармане» летал с учениками лейтенантом Подгурским — 13 минут, капитаном 2 ранга Кедриным — 18 минут, подполковником Макутиным — 14 минут. У инструкторов штабс-капитана Матыевича-Мациевича и поручика Руднева до обеда дело не ладилось — моторы плохо работали, было сделано по несколько пробных подъемов, но вследствии остановки моторов приходилось тотчас спускаться. Полеты после обеда: инструктор М.Н. Ефимов летал с учениками — капитаном 2 ранга Кедриным 15 мин., лейтенантом Подгурским 15 мин., подполковником Макутиным 20 мин. Инструктор Е.В. Руднев летал на «Фармане» с учениками — корнетом Бахмутовым, поручиком Виктор-Берченко, штабс-капитаном Быстрицким» [3].
Активная авиационная деятельность, развернувшаяся в Севастополе, не осталась незамеченной со стороны командования Черноморским флотом. 11 декабря 1910 г. С.Ф. Дорожинский впервые на флоте поднялся в воздух с адмиралом на борту. Этот полет был первым и для вице-адмирала Бострема, который остался очень доволен и сердечно благодарил лейтенанта Дорожинского. Более того, он понял, что в перспективе аэропланы могут пригодиться военным морякам, на первых порах хотя бы для ведения разведки.
Первоначально обучение велось по программе, выработанной Советом школы, а управление — на основании положения о школе, утвержденного ОВФ в сентябре 1910 г. 14 марта следующего года Отделом воздушного флота было утверждено и послано на заключение военному министру новое «Положение об Отделе воздушного флота и его учреждениях, и о воздушном флоте, сооруженном на добровольные пожертвования».
Начало практическому применению авиации на флоте положил В. Кедрин. Четыре с лишним месяца в должности начальника школы ОВФ позволили ему углубить познания в области организации авиационного дела и окончательно убедиться в необходимости применения в ближайшем будущем самолетов в интересах Флота. «Кедрин подал рапорт командующему Черноморским флотом с предложением сформировать в Службе связи авиационное отделение для ведения морской разведки вне видимости береговых наблюдательных постов. Там же он изложил положение о команде военно-морских летчиков и привел примерную сумму, необходимую на содержание двух отделений. Этот рапорт с ходатайством адмирала В.С. Сарнавского был направлен в Морской генеральный штаб. Там этот рапорт был рассмотрен начальником штаба вице-адмиралом А.А. Эбергардом, который 19 апреля 1911 года представил морскому министру доклад. В нем он уже указывал, что уровень развития авиационной техники позволяет применять самолеты для воздушной разведки. Штаб считал возможным организовать ее на Черном море, где был воздухоплавательный парк и достаточно подготовленный для этой цели личный состав. В заключение предлагалось сформировать на Черном море команду летчиков из двух отделений по три самолета в каждом… Проект был одобрен, и для его реализации было выделено 128 тыс. руб. Ужe через десять дней специальная комиссия Севастопольского порта приняла от авиашколы Отдела Воздушного флота два аэроплана «Антуанетт», которые были признаны негодными для учебных целей. Они были также ненадежны в эксплуатации, с трудом поднимая в воздух инструктора и ученика. Однако командование флота решило использовать их в качестве разведчиков» [4].
В конце марта 1911 г. на должность заведующего личным составом обучающихся был назначен подполковник Генерального штаба С.И. Одинцов, установивший в 1910 г. всероссийские рекорды дальности (Санкт-Петербург — Таганрог), продолжительности (40 часов и 3 минуты) и высоты (6400 м) полета на сферическом аэростате в 1437 м3. Этим назначением подчеркивался возрастающий интерес к авиации со стороны военного ведомства.
В апреле 1911 г. в Петербурге состоялся первый Всероссийский воздухоплавательный съезд, активное участие в котором приняли моряки во главе с морским министром вице-адмиралом И.К. Григоровичем. Во время работы съезда три аэроплана Севастопольской офицерской авиационной школы ОВФ, пилотируемые М. Ефимовым, поручиком В. Макеевым и лейтенантом В. Дыбовским, сопровождали черноморскую эскадру при выходе в море, продемонстрировав тем самым объективную необходимость создания в составе сил Флота собственных авиационных подразделений и возможное взаимодействие двух флотов — морского и воздушного.
Кроме обучения полетам на аэропланах, офицеры школы активно участвовали и в проверке теоретических предложений и положений. Лейтенант В. Дыбовский на летательном аппарате «Блерио» занимался вопросами воздушной фотосъемки. Штабс-капитан Б. Матыевич-Мациевич впервые поднялся в воздух с установленным на аэроплане шлюпочным компасом. Морской офицер Г. Пиотровский выступил в неофициальном отделе «Морского сборника» со статьями «Авиация и компас», «Авиация и метеорология». Лейтенант А. Тучков вместе с В. Дыбовским, во время командировки во Францию, испытали в полете радиопередатчик. Лейтенант С. Дорожинский стал первым гидроавиатором России. В школе была разработана первая в мире инструкция по боевому применению авиации «Краткие руководящие данные для начальников войск, летчиков и посредников, участвующих в маневрах 1911 года, при использовании самолетов». Личный состав школы принял активное участие в киевских маневрах 1911 г. и варшавских маневрах 1911-1912 гг.
Информируя своих читателей, Севастопольский авиационный иллюстрированный журнал обратил внимание на следующий факт: «Если к школе авиации присоединить существующий в Севастополе воздухоплавательный парк Черноморского флота, военную воздухоплавательную роту и Севастопольский аэроклуб, то получится четыре воздухоплавательные организации. Итак, Севастополь должен гордиться: на его долю выпала одна из видных ролей в деле завоевания воздуха и насаждения авиации в армии и на флоте» [5].

26 октября 1911 г. в Севастопольской военной авиационной школе состоялся первый выпуск. «Капитаны 2 ранга Кедрин и Дмитриев, поручики Макеев и Гельгар, лейтенанты Дорожинский, Буксгевден, Дыбовский, Подгурский первыми из офицеров флота получили официальное звание военного летчика» [6]. По этому случаю император Николай II подарил школе часы, которые дожили до наших дней и исправно ходили в Качинском высшем военном училище летчиков Военно-Воздушных Сил Российской Федерации во второй половине 1990-х гг. Вообще, государь император с большим вниманием относился к Севастопольской авиационной школе и имел обыкновение принимать офицеров-выпускников в Ливадии.
В Севастополе школа просуществовала до конца 1912 г., а затем была переведена на Качу. К тому времени Морской генеральный штаб стал уделять большое внимание вопросам организации авиационных подразделений на Флоте. В формируемый в Севастополе отряд из числа первых выпускников школы ОРФ получили назначение лейтенанты Дорожинский, Дыбовский, мичманы Лучанинов, Качинский, Коведяев, Утгоф, Фриде и Эссен.
В годы Первой мировой войны трое из этой восьмерки морских офицеров были отмечены георгиевскими наградами. Первым в морской авиации Георгиевского оружия в мае 1915 г. удостоился лейтенант Евгений Егорович Коведяев. Согласно приказу по Морскому ведомству ? 446 от 4 июля 1915 г. лейтенант Черноморского флотского экипажа Виктор Викторович Утгоф стал первым среди авиаторов флота кавалером ордена Св. Георгия 4-й степени. Старший лейтенант Виктор Владимирович Дыбовский удостоился Св. Георгия 4-й степени в декабре 1915 г.
В боевых действиях русского флота на Черном море в 1914-1917 гг. именно выпускники Севастопольской авиационной школы ОВФ на практике осуществили идею использования морской авиации с авиатранспортов, в том числе и для уничтожения группировок сил противника в базах.
Опыт Севастопольской авиашколы в подготовке авиационных кадров был широко использован при создании в 1915 г. на Гутуевском острове в Петрограде первой в стране офицерской школы морских летчиков, а в 1916 г. — ее филиала в Баку. Тогда же в составе Морского министерства было создано Управление морской авиации.
Необходимо отметить и такой интересный факт. Во время Великой Отечественной войны 22 июля 1944 г. за мужество и героизм, проявленные при освобождении Севастополя, два соединения и три части военно-воздушных сил Черноморского флота получили почетное наименование, непосредственно связанное с городом. Севастопольскими стали 2-я гвардейская минно-торпедная авиационная дивизия имени Героя Советского Союза генерал-майора авиации Н.А. Токарева, 13-я авиационная дивизия пикирующих бомбардировщиков, 6-й гвардейский истребительный авиационный Краснознаменный полк (до мая 1944 г. входивший в 11-ю штурмовую авиадивизию, а после передачи ее на Балтийский флот оставшийся в составе ВВС ЧФ и бывший на момент присвоения почетного наименования «Севастопольский» отдельным авиаполком. — В.Г.), 7-й истребительный авиационный полк, 4-й истребительной авиационной дивизии и 30-й отдельный разведывательный авиационный полк.

В.Л. Герасимов

Примечания

1 Русский морской и воздушный флот на добровольные пожертвования. — СПб., 1913. — С. 14.
2 Беляков А.И. Санкт-Петербург — родина морской авиации // Морской сборник. — 2000. — ? 8. — С. 62-67; Флот. — 2000. — ? 124-125 (14062-14063). — 26 октября.
3 Воскресенье 14 ноября // Севастопольский иллюстрированный журнал. — 1910. — ? 1. — С. 5.
4 Григорьев А.Б. Альбатросы: Из истории гидроавиации. — М.: Машиностроение, 1989. — С. 28-29.
5 О переименовании школы в общий класс // Севастопольский иллюстрированный журнал. — 1911. — ? 16. — С. 2.
6 Григорьев А.Б. Альбатросы: Из истории гидроавиации. — С. 34.